|
Анатолий Георгиевич Басистов не единожды вспоминал слова одного американского политика о том, что, дескать, у России надо вырвать ядерное жало, и при этом приговаривал: жало-то раздвоенное, а начнут они с ядерной ПРО. Что ж, верхний эшелон ПРО у нас давно «срезан». Но, пожалуй, он был опасен для США не ядерными боеголовками, а потенциальной угрозой для низкоорбитальных спутников. Разведывательные КА типа Лакросс представляют собой отличную мишень из-за своих размеров и могут быть сбиты при помощи системы ПРО А-135, причем для этого перехватчик можно не оснащать ядерным зарядом. Быть может, если США, выйдя из Договора об ограничении систем ПРО, будут строить позиционные районы стратегической ПРО вне своей территории, нам следует отказаться от соглашения о «ничейности» космоса или хотя бы объявить, что мы считаем его нижней границей 10 тыс. км? (а может, и все 50 тыс.? или GPS, так и быть, пусть летает?) Или мы пойдём другим путём?
Проблемы, возникшие в связи с намерением США разместить элементы стратегической ПРО у российских границ, демонстрация силового подхода США в своей международной политике (поддержка агрессивных сепаратистов в Косово с целью практически беспрепятственной отработки в Югославии новых способов ведения войны, поставка современных вооружений в Грузию, которую, следуя американской же логике, следовало бы причислить к странам-«изгоям» за вероломную попытку истребления осетин армейской группировкой (цель этой провокации также легко прослеживается), заставляют заново с сегодняшних позиций осмыслить механизмы поддержания мира, в том числе стратегического сдерживания, роль в них противоракетной обороны и систем информационного обеспечения, в частности, обнаружения ядерных взрывов, воздушных и космических аппаратов в полёте, стартов баллистических и крылатых ракет, а также разведки подготовительных операций и пр.
Расширение спектра задач, которые ложатся в новых условиях на системы ПРО, возможности их решения системами стратегической и нестратегической ПРО второго поколения отмечались ещё в 1995г. его создателем, Анатолием Георгиевичем Басистовым, заложившим при разработке системы ПРО г.Москвы значительный до сих пор не реализованный потенциал развития.
После развала Советского Союза стратегическая система ПРО, обеспечивавшая за счёт пораже-ния первых МБР в обезглавливающей фазе ракетно-ядерного удара резерв времени для принятия решения об ответных действиях, должна была вписаться в новую военную доктрину, формировав-шуюся в России под влиянием разнородных сил и интересов (как внутренних, так и внешних). При рассмотрении влияния ПРО на соотношение стратегических наступательных сил России и потенциальных агрессоров Анатолий Георгиевич ещё в 1995г. отмечал необходимость решения возникших перед разработчиками систем ПРО новых задач в связи с появлением новых типов вооружений, например, аэрокосмических летательных аппаратов, а также с распространением в мире ракетного оружия, в том числе тактических и оперативно-тактических баллистических ракет.
В этой связи важно вспомнить историю проведения открытого обсуждения специалистами разных стран проблем глобальной защиты от нестратегических баллистических ракет на междуна-родной научной конференции в Москве. Анатолию Георгиевичу пришлось, несмотря на занятость и поначалу довольно скептическое к ней отношение, после санкции «сверху» со всей серьёзностью отнестись к её подготовке и проведению, он стал её сопредседателем и руководил одной из секций.
Конференция имела успех и даже получила продолжение (было намерение сделать её ежегод-ной), поскольку уже тогда, более полутора десятков лет назад, стало ясно: дальнейшее развитие ПРО должно строиться на объединении усилий в направлении создания систем коллективной безо-пасности, а система защиты от нестратегических БР (с дальностью до 3500км), построенная на этих принципах, снимет для многих стран с повестки дня вопрос о разработке или закупке таких ракет.
Работа под флагом нестратегической ПРО (чтобы не ставить под угрозу Договор по ПРО), оказалась весьма плодотворной, наибольший интерес здесь представляли информационные систе-мы, так как требования к ним росли вследствие существенно меньшей заметности нестратегических БР по сравнению с МБР как в оптическом, так и в радиолокационном диапазонах длин волн. Тогда ещё только начинался кризис в «оборонке» и была надежда на сотрудничество с Западом в этой области ввиду общей угрозы от распространения в мире ракетного оружия, появился шанс расширить спектр разработок в области ПРО и получить новые заказы, в том числе от западных фирм. Ведь в те годы мы значительно опережали в этой области США — по мнению аналитиков, в ряде направлений как минимум лет на 10 — и в этом велика была личная заслуга А.Г.Басистова.
Но надежда не оправдалась, американцы, поначалу активно включившиеся в работу конферен-ции, как и их союзники по НАТО, поддержавшие предложение проводить её ежегодно, после вто-рой сессии дали понять, что не заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве. В создании обсуж-давшейся тогда ЕвроПРО участие России не понадобилось по той простой причине, что руководив-шие этим процессом США предложили Европе часть своего глобального «зонтика», создаваемого в соответствии с их замыслами и целями. Стало ясно, что сохранившийся в России ядерный потенци-ал и растущая военная мощь Китая заставляют их выстраивать стратегию военно-политического доминирования в мире, которая должна обеспечиваться в том числе глобальной ПРО, способной снять стартовавшие БР, уцелевшие при разоружающем ударе по любой из этих стран. Наличие у нас пусть даже совсем ограниченной ПРО заставляют их опасаться встречных действий.
Многое изменилось за прошедшие 10 лет с тех пор как не стало Анатолия Георгиевича. США для беспрепятственной реализации своих планов по развёртыванию глобальной ПРО отказались от выполнения Договора об ограничении систем ПРО. Однако система стратегического сдерживания, основанная на паритете ракетно-ядерных сил США и России, существует и по сей день, а ПРО г.Москвы с системой предупреждения о ракетном нападении обеспечивают её жизнеспособность.
Вместе с тем все более остро встаёт проблема защиты от ракетных ударов с других направлений, в том числе с учётом роста вероятности применения ракетного оружия террористическими организациями и режимами, в том числе безответственными руководителями, демонстрирующими свою неадекватность вблизи наших границ. Модернизация зенитно-ракетных комплексов не решает проблем защиты ни от БРСД, ни от маловысотных КР. Необходим системный подход, позволяющий адекватно и своевременно реагировать на любые угрозы не только готовностью ракетно-ядерного возмездия, но и упреждающими действиями, заблаговременной перегруппировкой сил и средств в ответ на военные приготовления, тем более происходящие вблизи наших границ. А это невозможно без современных информационно-управляющих систем, непрерывно контролирующих зоны воздушно-космического пространства и поверхности Земли, откуда может быть совершено нападение или где может быть обнаружена его подготовка. И сегодня следовало бы возобновить (уже в новом формате) широкое обсуждение — прежде всего в научных кругах — проблем создания глобальной системы безопасности (включая юридические, организационные, финансовые, политические аспекты) на основе современных высокотехнологичных инфокоммуникационных систем коллективного пользования, в том числе (и прежде всего) — космических систем.
Растущее отставание в этой наиболее высокотехнологичной области, отсутствие экспериментальных результатов, позволяющих хотя бы сформировать исходные данные для таких разработок, утрата инженерно-технических кадров, имеющих соответствующий опыт, лишают Россию возможности адекватно реагировать на возникающие угрозы. Важнейшим сегодня в стратегическом сдерживании является создание адаптирующейся к изменению внешней обстановки интегрированной системы, формирующей единое информационно-управляющее поле, собирающей и объединяющей на разных уровнях разнородную информацию о сотнях тысяч объектов и их характеристиках, способной (как это предусмотрено в системе ПРО г.Москвы) автоматически формируя приоритеты одновременно решать задачи перехвата МБР, БР средней дальности, в том числе маневрирующих, крылатых ракет — а кто может гарантировать, что в какой-то момент такие ракеты не окажутся снова в Европе, как когда-то «Першинги», или на Кавказе?! Не следует забывать и то, что не только Грузия, но и Украина, поставлявшая Грузии советские ЗРК для войны в Южной Осетии (а планы были более обширные!), объявили о желании вступить в НАТО.
Не мешает вспомнить и обстоятельства войны в Югославии. «Грозное» заявление Ельцина, тогдашнего президента России, о том, что ставя под угрозу существование народа, который узами дружбы, общностью культуры и т.д. связан с Россией, нельзя забывать о её ядерном потенциале, было попросту проигнорировано. Запад ни на минуту не забывает о нём, но было очевидно, что разыгрывался сценарий, в котором он не может быть задействован в принципе: всему миру давали понять, что Россия в этом сX’f6енарии не играет. Кровавая пьеса, разыгранная с помощью антидемократического режима Саакашвили, имела в отношении России ту же цель — ограничить зону её влияния её теперешними границами. Во избежание в дальнейшем бессмысленных человеческих жертв необходимо достичь согласия (и закрепить его международных соглашениях!) в вопросах прежде всего критериев принятия решений о применении силы. Тогда получит оправдание задним числом и определение «стран-изгоев», не признающих такие соглашения, и борьба с терроризмом, в том числе государственным, а тем более геноцидом внутри собственной страны, направленным и против граждан другой страны, получит чёткое правовое обоснование.
|
|
Другими словами, пора и в этой области, относящейся к международному праву, уходить от «ручного управления» и общими усилиями создавать «новую архитектуру безопасности». Причём в первую очередь это актуально в Европе, где вопреки волеизъявлению большинства населения в не-которых странах руководство, не считаясь с опасностью кризисов (не только военно-политических) активно способствует втягиванию в НАТО или продает право на размещение на территории страны военных объектов вопреки интересам России и общеевропейской безопасности в целом.
Более года назад Президент РФ Владимир Путин предложил включить радары на юге России в систему противоракетной обороны США, собирающихся разместить ее элементы в Восточной Европе. Это было еще одной попыткой убедить президента Америки отказаться от планов размещения объектов ПРО в Польше и Чехии, однако Буш дал понять в ответ, что позиция Вашингтона остается неизменной. Предложение Путина Буш тогда назвал «новаторским» и достойным изучения, однако настаивал на том, чтобы объекты ПРО все-таки находились в Центральной и Восточной Европе, несмотря на возражения Москвы. В число «достойных изучения» вопросов Буш включил и российское предложение о «замыкании» систем предупреждения о ракетном нападении, позволяющем осуществлять обмен данными между такими национальными системами в реальном времени. Возможно, он «предпочёл забыть», что несколько лет назад Москва и Вашингтон уже вели переговоры о таком обмене, закончившиеся соглашением об обмене данными СПРН, на основе того, что после внимательного изучения военные и независимые эксперты обеих сторон решили, что обмен данными в реальном времени объективно будет способствовать укреплению взаимного доверия и повышению уровня стратегической стабильности. Но практические шаги в этом направлении сошли на нет.
К слову, настойчивые заявления американской стороны о том, что размещение объектов ПРО в Восточной Европе не направлено против России, имеет свою подоплёку: тем самым в неявном виде утверждается, что развёртываться будут средства борьбы не с российскими МБР, а с ракетами, например, Ирана. Европейские страны не возражали бы и против антироссийской направленности ПРО США, не будь это чревато перенацеливанием российских ракет. Но возникли вопросы населения, опасающегося за экологию...
Тут всплывает одна из проблем, послуживших причиной горячей полемики, организованной в российской прессе более десятка лет назад по вопросу о целесообразности сохранения системы ПРО г.Москвы. Дело в том, что требуемая эффективность УНИЧТОЖЕНИЯ (а не только поражения) боевых блоков МБР с ядерными зарядами была достигнута в этой системе за счёт применения спецзарядов на противоракетах, так как нельзя было допустить не только подрыва боевых блоков, но и падения остатков их ядерных зарядов в населённых районах. Немногочисленные испытания американской ПРО не позволяют сделать вывод об эффективности безъядерного поражения БР. И поэтому даже если в Европе будут размещены неядерные противоракеты, никто не гарантирует, что однажды их боеголовки не будут заменены на другие, с ядерной «начинкой». А это создаёт опасность даже в мирное время, независимо от реакции России.
То, что США способны на такие действия втайне от своих союзников, показала недавняя история с организацией нелегальных тюрем в Европе, проводившаяся под благородным флагом борьбы с терроризмом.
В развитие инициативы Президента РФ можно было бы увязать создание американо-российской СПРН с международным проектом ГНЗ — глобального наблюдения Земли в интересах безопасности в широком смысле (экологической, энергетической, продовольственной и т.д.). Он предусматривает в этих целях объединение ресурсов участвующих в нём стран, а их уже около 70, реализуя решения Всемирной конференции по устойчивому развитию в Йоханнесбурге в 2002г. Россия, оценив преимущества участия в этом проекте, заявила о намерении создания российского сегмента глобальной системы. Важность реализации этого проекта подтверждена в «Ответе стран „Группы восьми“ на стихийное бедствие в Индийском океане», подписанном руководителями ведущих государств мира, включая В.В.Путина, в июле 2005г. в Глен-Иглсе (Великобритания).
Для России вдвойне важно приступить к созданию своего сегмента (лучше — сегмента СНГ, с возможностью присоединения на добровольной основе других участников) как автономной региональной (типа проекта «Арктика») надведомственной информационно-управляющей системы, не ставя это в зависимость от реализации общего проекта ГНЗ; в неё можно встроить и СПРН (при наличии доброй воли США — американо-российскую), ГЛОНАСС (при одновременном использовании данных GPS и других аналогичных систем), различных ведомственных систем мониторинга и т.д. Это позволит одновременно обеспечивать сбор, объединение, анализ и использование информации для нужд — помимо военных — многих других потребителей (пограничников, пожарных, метеорологов, аграриев, транспортников, охотников, туристов и т.д.), оптимизируя состав и размещение средств наблюдения, координатно-временного обеспечения, передачи данных, тем более, что требования к ним со стороны разных потребителей во многом повторяются. При этом мы сэкономим и время (заранее выстраивая свой сегмент с учётом его дальнейшего сопряжения в общей архитектуре ГНЗ) и деньги (заранее увязывая в нём функции подсистем наблюдения, мониторинга и требования к ним, вытекающие из частных, ведомственных задач). Ясно, что построение, например, спутниковых группировок без их оптимизации с учётом решаемых задач тем более расточительно, чем больше в них число ИСЗ. Организация этих работ в виде федеральной целевой программы на принципах государственно-частного партнёрства позволит, в частности, значительно разгрузить военный бюджет при непременном учёте требований как к достоверности, точности, темпу обновления данных, так и к живучести и помехоустойчивости системы, сохранности и доступности информации в ней.
Вопросы информационной безопасности при этом тесно переплетаются с проблемами безопасности в самом широком смысле, особенно если учесть, что в целом направленность всего проекта — это международное сотрудничество и объединение ресурсов стран-участниц в целях прогнозирования и по возможности снижения угроз глобальных и региональных (затрагивающих многие страны) природных и антропогенных кризисов. «Предупреждён — значит, не побеждён», и чем раньше предупреждён, тем меньше «чрезвычайности» в ситуации (хотя это не отменяет важности проблемы, как в случае с астероидной опасностью, но реакция в виде подготовки к упреждающим действиям будет более взвешенной и лучше подготовленной).
А что такое войны, как не антропогенные кризисы, вовлекающие разные страны, сродни региональным или, не дай Бог, глобальным катастрофам. Однако, «антропогенез» имеет специфи-ческую особенность: устранение фактора внезапности нападения, скрытности подготовки удара значительно снижает возможности нападающей стороны, «вариабельность» его стратегий и может привести к отказу от силового воздействия (прежде всего это относится к террористическим угро-зам, пиратству, а также браконьерству и т.д.). Это влияет, в свою очередь, на порог реагирования и масштаб упреждающих действий (если удар реализуется, невзирая на невозможность скрытной подготовки и, возможно, невзирая на ноты протеста и предупреждения о встречных действиях).
Чтобы избежать на новом витке истории провалов в таких начинаниях, как вышеупомянутая конференция, обмен данными систем ПРН, реализация СНС ГЛОНАСС в 90-х годах, следует заранее проанализировать общность и различия не только в подходах разных государств — потенциальных участников проекта, но и разных ведомств, а также государственных и коммерческих структур, надеясь на конструктивный подход, основанный на общем понимании необходимости устойчивого развития в условиях ограниченных ресурсов.
Для эффективного привлечения частного капитала при реализации такого подхода можно начать двигаться к общей цели с теми, кто раньше сумеет договориться, создавая пилотные информационные зоны локального и регионального масштаба (например, прикаспийскую, центральноазиатскую или/и североевропейскую).
Высокотехнологичные системы коллективного пользования, основанные на согласованных критериях управления с автоматизированной поддержкой принятия юридически обязывающих решений должны формировать по объединённым данным на каждом иерархическом уровне соответствующие текущей обстановке «пороги срабатывания» в полном соответствии с концепциями национальной безопасности и международными обязательствами. Используемая для этого информация высокого качества должна поставляться в том числе радиолокационными, оптическими и иными средствами наблюдения воздушно-космического пространства и поверхности Земли, формируя (наподобие того, как современные средства связи используются для формирования единой сети Интернет) единое информационно-управляющее поле, обеспечивающее принятие и реализацию оперативных решений в кризисных ситуациях, в том числе связанных с нарастающими угрозами природных и техногенных катастроф, например, при обнаружении пожаров, мониторинге транспортировки опасных грузов и т.д.
Таким образом, научно-технический задел, полученный под руководством А.Г.Басистова в работах по созданию стратегической ПРО, может послужить основой надведомственной системы антикризисного управления экономикой, позволяющей и в мирное время на основе анализа разнородной информации и прогноза наиболее вероятного развития событий понизить риски, а также минимизировать ущерб в условиях внезапных катаклизмов (в том числе военных) и в перспективе реализовать новые механизмы международной безопасности.
Владимир Басистов
|
